d3c87086     

Валентинов Альберт - Синяя Жидкость



Валентинов Альберт Абрамович
СИНЯЯ ЖИДКОСТЬ
Фантастическая повесть
1
Рядовой Таникава осторожно раздвинул жесткие листья дико-
го сахарного тростника, стараясь не задеть их острых, как у
бутылочных осколков, краев. Солнце резануло по глазам, и Та-
никава невольно отпрянул: после полумрака тропического леса
это было невыносимо. Отерев ладонью сразу вспотевшее лицо,
он ниже надвинул изломанный козырек ветхой фуражки и, повер-
нув голову щекой к солнцу, снова протиснулся между тонкими
упругими стволами. Удивительно, до чего быстро тропические
вырубки зарастают этим тростником. И еще высокими, тоже ди-
кими злаками, названия которых Таникава не знал. Зерна у них
мелкие и удивительно твердые. Часами приходится перетирать
их между двумя плоскими камнями, пока не смелешь в порошок,
который можно замешать в воде и испечь пресное тесто - на
том же плоском камне, раскаленном в костре. Увы, в последние
годы их обед все чаще и чаще состоял из этих лепешек. Да еще
из ананасов, которые изредка удавалось нарвать на плантаци-
ях. Таникава вздохнул и отвел в стороны два последних ство-
ла, мешающих вести наблюдение.
Прямо перед ним сбегал вниз крутой склон холма, густо
ощетинившийся пнями, уже почти скрытыми в высокой траве. Не-
давно вырубили, а раскорчевывать и распахивать не спешат,
земли хватает, подумал Таникава, и по сердцу прошла мучи-
тельно сладкая волна воспоминаний: до призыва в армию он жил
в деревне. Конечно, здесь все не так, как на родном Хоккай-
до, да и сама земля другая - желтозем да вулканический пе-
пел, но крестьянский труд везде одинаков... Таникава сердито
тряхнул головой, еще глубже надвинул фуражку и, насупившись,
продолжал наблюдение.
Подножие холма огибал узкий ручей. Глубина не более мет-
ра, форсирование осуществляется без применения плавсредств.
Белесоватая голубизна раскаленного неба отражалась в нем,
как в темном старинном зеркале. Ручей будто застыл - даже на
стрежне отражение не искажалось. За ручьем начинался луг,
замерший в безветрии, как на картинках, что висели в доме
родителей Муцуки Таникавы. Он не знал, какую художественную
школу копировали эти дешевые олеографии, но еще мальчиком
подолгу всматривался в них, не умея облечь в слова охваты-
вавшее его восхищение могучей простотой и величавостью при-
роды, которое не могла затушевать даже аляповатая трехцвет-
ная печать.
Но картина, открывшаяся сейчас перед ним, восхищения не
вызывала. Таникава невольно отпрянул и чуть пригнулся, заме-
тив справа за ручьем группу кустов. Там вполне могла укрыть-
ся засада. Он понаблюдал некоторое время. Нет, кажется все
спокойно. Тогда он повел глазами влево, зафиксировал, что на
лугу противник не может укрыться, и начал прослеживать ру-
чей, пересекавший луг наискосок, прежде чем обвиться вокруг
холма. Ага, вот она где - деревня.
Она раскинулась вдоль правого берега ручья, и Таникава
отчетливо различал бамбуковые хижины с пирамидальными крыша-
ми, стоящие на сваях среди кокосовых пальм и банановых де-
ревьев. За хижинами зеленело кукурузное поле, перед ними -
ровные полоски огородов. Здесь выращивают сладкий картофель
камоте, овощи, арахис, жареные орешки которого так приятно
погрызть после плотного обеда, растянувшись на циновке, и,
конечно, табак... Рот Таникавы наполнился слюной. Нет, они,
разумеется, сначала покурят, а уж потом приступят к еде. А
еды здесь много. Обостренный голодом взгляд Таникавы выхва-
тывал из тени деревьев то розовый поросячий бок, то белую
коз



Содержание раздела