d3c87086     

Валентинов Андрей - Диомед, Сын Тидея



sf_history Андрей Валентинов Диомед, сын Тидея Трудно ли быть богом? Диомед, сын Тидея, великий воитель, рад бы остаться человеком, но... Троя взята, бушует в крови небесное серебро, а значит, победителям нет места на родной земле. Боги и герои плывут через Океан.

Впереди неведомая страна — и первый чемпионат Италии по футболу. Странная судьба выпала герою и богу Диомеду, заглянувшему в наши дни, чтобы прочесть на плакате: «Троянской войны не было!».
Древняя Греция «от Андрея Валентинова», историка и писателя, с успехом выдержала испытание временем и взыскательными читателями.
ru Ilia ilia@kuliev.org FB Tools 2005-05-01 http://www.fenzin.org/ 82A81E81-095E-4587-8177-67570E5F98D3 1.0 Микенский цикл; Серый коршун; Диомед, сын Тидея: Фантастические романы Эксмо Москва 2004 5-699-07472-4 Диомед, сын Тидея
Книга I.
Я не вернусь.
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье!
Архилох
Ни очага, ни закона, ни фратрии тот не имеет,
Кто межусобную любит войну, столь ужасную людям.
Гомер. Илиада, Песнь IX
НАВЛАПИЯ
Я понял — возвращаться незачем. Незачем — и некуда. Он лежал посреди шатра, густой ворс ковра жадно впитывал кровь.
— Этот?
— Этот, ванакт[1]...
Пальцы еще жили, цепляли воздух, словно пытаясь ухватить что-то невидимое, уходящее навсегда. Жили — но из пустых глазниц, равнодушных, холодных, на меня уже смотрел Танат Жестокосердный. Ярость ушла, и на мертвом окровавленном лице не осталось ничего, кроме этого взгляда.

Я с трудом заставил себя смотреть, не отворачиваться. Рыжий бородач показался знакомым, я уже где-то видел этого верзилу...
В Аргосе? В Микенах? В Калидоне?
Недвижные глаза — маленькие пустые зеркальца — притягивали, не давали думать. Танат не спешит. В этот раз он промахнулся.

Но будет следующий, затем еще, еще...
Рядом нетерпеливо вздохнули. Мантос, старший гетайр[2], недоуменно скреб бороду — такую же лохматую, как у мертвеца, но только черную. Старшой охраны не понимал, зачем ванакт так долго разглядывает мертвеца.

Живые смотрят в глаза живым. Покойникам же нет части в этом мире.
Я очнулся. Нет, этого рыжего я видел впервые. Просто он был похож. Очень похож — лохматый, заросший бородой, в одной набедренной повязке — старой, потертой. И даже его кинжал, казалось, вышел из одной кузни с теми, другими.

Дорогой кинжал, не в Аргосе отливали. И не в Микенах. Хеттийский? Да, кажется...
— Кто еще знает?
Старшой покачал головой — тратить слова на такой ответ не полагалось. Итак, не знают. Убийцу пытались перехватить у самого шатра — как раз после заката.

Он был ловок и смел, посланец Таната Жестокосердного. Городские ворота, где стража из местных, лагерные, где уже стоят мои парни, — прошел, проскользнул, прополз. Или, может быть, морем?

Но у берега тоже стража.
В шатер он все-таки ворвался — умирающий, залитый кровью.
Ему не хватило нескольких шагов. Рука уже не дрожала. Пальцы застыли, так и не разжавшись...
— Уберите. И чтобы никто не видел.
На этот раз гетайр даже не стал кивать. Закапывать не станут — море рядом, привяжут к ногам пару камней побольше да потяжелее...
Неупокоенные, кому не досталось жертвенной крови, блуждают безлунными ночами вдоль дорог, подстерегая нас — тех, у кого кровь еще горяча. Этому придется тревожить дно морское...
Я хотел поблагодарить, но вовремя спохватился. За такое не благодарят. Гетайры просто не поймут.

Ведь они охраняют не ванакта, не богоравного правителя Аргоса, а родича. Родича, которому грозит беда.
Когда в Калидо



Содержание раздела