Вагнер Николай Петрович - Дядя Пуд
Н. П. Вагнер
Дядя Пуд
Не далеко и не близко, как раз в самой середине, и притом в самой дрянной
деревушке, жил-был Дядя Пуд.
Когда он был еще очень маленький, то только и умел, что разевать рот, а
когда он его, бывало, разинет, да примется кричать, то даже все соседи
затыкали уши и бежали в поле, а мать скорее совала ему ложку в рот и горшок
каши в руки. Тогда Дядя Пуд ел кашу и молчал до тех пор, пока в горшке не
оставалось ни крошки. Потом он принимался пыхтеть, кряхтеть, а затем снова
разевал рот и начинал так кричать, что даже у всех окон в ушах звенело.
Когда он немного подрос, то все кричал, как кошка:
- Мало, м-а-ало! - и сколько бы ни давали ему есть, - все ему было мало.
Когда же он вырос совсем, то все соседи решили, что это был настоящий Дядя
Пуд во сто пуд. Толстый, как бочка, голова, как арбуз, лицо красное, как
свекла, а волосы рыжие. Одним словом, он был прекрасивый господин.
Беда только в том, что ему есть было нечего. Мать свою с отцом он давно
схоронил, потому что они совсем измучились, кормивши его, и наконец, умерли. А
сам он ничего не умел делать.
Когда он пахал, то постоянно засыпал над сохой, а как, бывало, навалится
на нее, так соха и уйдет в землю по самые ручки. Принимался он и косить, да
вместо того, чтобы по траве, все больше косил себя по ногам. Принимался и
молотить, да только, вместо хлеба, колотил себя цепом по лбу.
- Эх! - говорили мужики, - коли б ты ел руками, а молотил бы зубами, был
бы ты богатеющий человек.
Давали ему соседи хлеба взаймы, давали, давали, да, наконец, и перестали.
Раз пошел он вместе со всей деревней к соседям на помочь.
- Ну! - говорят мужики. - Дядя Пуд идет помогать: смотрите, братцы, как
сядете за пироги, не плошайте, а то Дядя Пуд как раз поможет!
Ну, и действительно помог. Отправились мужики работать, а он отправился
туда, где съестным пахло, да почти все, что было припасено на угощение,
прибрал дочиста. Все так и ахнули: ни щей, ни пирогов, ни каши, ни потрохов,
одни корки да крошки лежат.
- Ладно! - сказали мужики. - Нет тебе больше пощады, объел ты весь мир,
ступай-ка теперь за это по миру, проедайся чем бог пошлет. - И выгнали его вон
из деревни в три метлы.
Пошел Дядя Пуд побираться. Куда ни придет, никто ему ничего не дает.
- Видно, - говорят, - ты, дядюшка, с голоду распух, с холоду покраснел,
проходи дальше, покудова цел!
Взвыл Дядя Пуд:
- Зачем, дескать, я на свет божий родился?! - Идет он, идет, еле ноги
передвигает, идет лесом, идет полем, и дошел, наконец, до моря.
- Некуда мне деться, - сказал Дядя Пуд. Пойду в море утоплюсь, все милей,
чем с голоду помирать.
А на море стоит корабль и все матросики-мореходы ахают да дивуются... -
Что это, братцы, к морю какая гора двигается! А сам их набольший,
мореход-капитан, кричит Дяде Пуду:
- Эй, дядюшка, не хочешь ли ты балластом у нас быть? Камня нам неоткуда
добыть, а нагрузиться надо, так ты вместо груза будешь в трюме лежать.
- Хорошо! - говорит Дядя Пуд, - это я могу, только дайте поесть, а лежать-
ничего, умеем.
И вот привезли Дядю Пуда на корабль. Положили в трюм, на самый низ.
Ничего, нагрузили корабль как быть должно. Только вот чего не догадались, как
Дядю Пуда кормить. Дали ему есть, и проглотил он свою порцию одним глотком,
говорит: - Мало! Дали ему еще, и еще принесли, и еще порцию, и ту проглотил, и
так десять порций проглотил, и чуть не целого быка упрятал, а все ему мало.
Ахают все да дивуются: где это у Дяди Пуда дно лежит?! а может быть, уж он
так и уст
